Сто тридцать лет назад родился Владимир Маяковский. Прожил он меньше тридцати семи лет. Марина Цветаева, узнав о его самоубийстве, напишет слова, которые будут повторять многие тысячи читателей: «Никакой державный цензор так не расправлялся с Пушкиным, как Владимир Маяковский с самим собой. Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый – поэт встал и человека убил…»

Но ведь Маяковского не на аркане затащили к большевикам. Он служил им искренне. Маяковский стал большевиком раньше, чем поэтом. В московской гимназии вместо учебников читал «Анти-Дюринг» Энгельса, «К критике политической экономии» Маркса, «Две тактики социал-демократии в демократической революции» Ленина. Байрона, Шекспира и Льва Толстого он прочтёт позднее, равно как Бальмонта, Северянина, Блока.

А родился Маяковский не в Москве, а в имеретинском селе Багдати, что на западе Грузии. Предками Маяковских были запорожские казаки, переселившиеся на Кубань и ставшие казаками черноморскими (кубанскими). Отец служил лесничим в Кутаисской губернии. Жизнь в окружении трёх культур – русской, украинской и грузинской – может как обострить национальные чувства, так и ослабить их. В случае Маяковского произошло второе. На вступительных экзаменах в Кутаисской гимназии священник спросил его, что такое «око». «Я ответил: три фунта (так по-грузински), – вспоминал Маяковский. – Мне объяснили любезные экзаменаторы, что “око” – это “глаз” по-древнему, церковнославянскому. Из-за этого чуть не провалился. Поэтому возненавидел сразу – всё древнее, всё церковное и всё славянское. Возможно, что отсюда пошли и мой футуризм, и мой атеизм, и мой интернационализм».

https://s-t-o-l.com/kultura/40170-bozhestvennyy-yunosha-na-sluzhbe-u-bolshevikov/